|Life is either a daring adventure or nothing at all.

Впервые, аж с осени ушедшего и развеяного по ветру года, Вигго смог выйти под парусом в море. Практически всю весну и лето он пробыл дома, зализывая раны, нанесенные танновским сыном. Внуку корабельщика потребовалось время дабы окрепнуть, последствия же полуголодной зимы поспособствовали тому, что исцеление затянулось на долгие недели, выжимая из тела все соки. Два сезона уже не мальчик, но еще не мужчина безвылазно провел на суше и ходил как в воду опущенный, тихий-поникший, непривычно отчужденный и молчаливый. Но он не роптал, не выплескивал точно грязную воду всю застоялую силу и накопившиеся эмоции, делал что было по силам в доме, помогал Эйрику и провожал сестру в плаванье. Он со смиренностью узника, отбывающего наказание, занимался домашним трудом, ездил на чахлой кобыле в город и там брался за разные поручения. Он достаточно провалялся в постели с рассеченной спиной и теперь хотел все нагнать, отработать. За проведенные на берегу луны Вигго оброс знакомыми и связями, которым раньше не придал бы даже значения, да и своего внимания. Его мир постепенно расширялся и приобретал все новые краски. Он теперь хорошо знал булочника и его семью, многих торговцев, самого умелого сапожника в Рейвенвуде, а еще довольно часто стал выполнять поручения одного купца и даже сдружился с его младшей дочерью, носящей нежное цветочное имя Примроуз.

Всю свою жизнь Вигго ощущал себя частью толпы, но после того как оказался прикован к суше, без возможности еще какое-то время выйти в море, он осознал до чего мало было людей, которых он в силах окликнуть по имени и назвать своими. Хватило бы пальцев чтобы их перечислить. Возможно даже пальцев одной руки. Случившееся несчастье в какой-то мере преподнесло ему дар, сняло шоры и дало взглянуть на мир, охватить его взглядом, а не один лишь полюбившийся кусочек связанный с морем и работой на кораблях. Теперь Вигго ходил по Рейвенвуду, здоровался с людьми и узнавал их. Толпа перестала быть безликой и серой. Она приобрела, как и весь мир, цвета, обзавелась именами, человеческими жизнями. Но наконец-то возвратиться в море было хорошо и верно. Это точно поставить на место недостающую деталь в картине и получить самый желанный подарок.

Вновь оказавшись на палубе Вигго было все равно какую работу ему поручат — главное двигаться вперед и жадно глотать соленый воздух, остальное не столь существенно. Плавания позволяли ему открывать все новые и новые чудеса мира, не останавливаться на полученном. Узнавать то, что для простого мальчишки из небольшой деревни оставалось бы недостижимым. За осень и лето ему перестало хватать доступных источников новых знаний и историй, ими для Вигго были моряки да сестра, иногда приезжие купцы. Вырваться в Кроушор вместе с Виллой было счастьем. Дороги еще не заносили его в этот эрлинг, но зато он очень хорошо знал главную легенду здешних мест и о ней прожужжал все уши сестре.

«Звездный лес! Ты только вообрази себе, Вилла! Звездный лес!»

Люди верили, что именно здесь когда-то давно упал осколок неба. Звездный камень, который отныне лежит где-то на дне полноводного ручья в сердце густого леса, населенного дивными единорогами. Говорят, выпьешь воды — исцелишься от любого недуга. Говорят, отыщешь целебные травы — они будут сильнее всех, что можно добыть в рощах да на лугах, вырастить в своих садах. Говорят, маги приходят сюда набраться сил, а просто люд — тишины и умиротворения. Вигго уже пятнадцать, — в его возрасте многие обзаводятся сердечными подругами, а иногда и семьями, — но в нем еще чувствуются отголоски восторженного ребенка, который тянется к чуду. Он сбегает на причал быстрее сестры, поторапливает её и едва ли не приплясывает от предвкушения. Столько всего нужно успеть.

Они пользуются предоставленной капитаном возможностью и уходят исследовать рынок, пока добрая часть команды веселится в таверне. Брат с сестрой снуют между торговыми лавками, заглядывают в закутки разными диковинными вещицами. Вигго на несколько мгновений теряет Виллу из виду, отвлекается на какую-то возню в закоулке и не глядя с размаху налетает на кого-то.

[float=left] [/float] Мужчина и женщина. По ним сразу видно, что они из благородных. Голубых кровей. Они оба молоды и необычайно красивы. Только мужчина отчего-то очень бледен, прозрачен как осенний лист на свету. Вигго при взгляде на него вспоминает балладу о человеческом лорде, которого полюбила королева фэйри и увела в свой мир. Незнакомец был таким же — нездешним, белокурым, изящным, хрупким как весенний наст и сын Мерры в тот миг почему-то как никогда остро осознает, что ему не стать столь же красивым даже окончательно повзрослев и возмужав. Он останется простым трудягой из рыбацкой деревни, моряком с обветренным лицом и огрубевшими от тяжелой работы руками. Его молодость угаснет, не успев толком вспыхнуть, а вместе с ней и крохи приятности, которые достались от по-северному красивой матери. Вигго отводит взгляд и неожиданно ловит ободряющую улыбку молодой женщины. Спутница светловолосого лорда на целую голову ниже него — кровь с молоком, крепкая, цветущая, со светлыми глазами чей оттенок умело подчеркивают синие бусы и лазурные ленты в густых косах. Юноша вздрагивает, прогоняет окутавшее его наваждение, неуклюже кланяется и пробурчав извинения, спешно уходит с дороги прекрасной пары, широким шагом направляясь за сестрой, которая все это время была неподалеку и говорила о чем-то с птичницей. Вигго на ходу оборачивается, чтобы посмотреть вслед мужчине и женщине. Они рука об руку неспешно идут вдоль торговой улицы и вероятно уже позабыли о досадном происшествии.

— Вилла! Ну пошли уже!..

Ему хочется поскорее двинуться вперед. Поглядеть, что ещё вобрал в себя Трамур и позабыть о красивой паре, чей образ почему-то царапнул его терновыми шипами незнакомого чувства и засел где-то в темном углу его души. Досадливый голос Виллы заставляет Вигго фыркнуть и проказливо сверкнуть темными глазами. Ему не хватало прогулок вместе с ней, разговоров обо всем и ни о чем, ощущению покоя и счастья. Ему просто по-человечески  х о р о ш о  рядом с сестрой. Она может сколько угодно ворчать на него, даже сердиться, ругаться, ударять вполсилы кулаком в грудь — он будет лишь смеяться, шутить и тянуться обнять её, сомкнуть руки за её спиной в замок.

Она бросается на его защиту, когда какой-то дворянин решает, что они преграждают ему путь. При виде кнута у Вигго начинает нестерпимо жечь отметины на спине. Хотя, казалось бы, они зажили, превратились в белесую вязь шрамом. Юноша ругается, недобро провожает взглядом всадника и помогает сестре стряхнуть грязь. Но даже подобное столкновение не омрачает настроения темноволосых отпрысков Мерры и Алдис. В юности очень легко все пережить и преодолеть, сбросить с себя старую шкуру и пойти дальше, не оглядываясь на постигшие беды.

Они торопливо идут на площадь и понимают, что все уже расходятся. Чувство огорчения вяжет Вигго рот точно яблочко-дичка. Он насуплено вздыхает, со стороны выглядит нахохлившимся на морозе воробьем, выдыхает и оборачивается к сестре. Пойдем тогда что ли? Сын моря не успевает озвучить мысль, ибо перед ними будто из ниоткуда возникает молодая женщина. Даже в лучах холодного северного солнца волосы незнакомки отливают осенней позолотой. Вигго почему-то всегда проникался подсознательной симпатией к тем, кого поцеловало пламя. Даже если такие люди оказывались сущими проходимцами.

— Мы хотели послушать Сказочницу, госпожа, но видимо опоздали.